Написала текст про интернат в Николаевке. Выслала Жене, чтобы узнать его мнение. Все-таки он был участником событий.
- Как?
- Мне кажется в тексте много обиды.
Задумалась.
Пожалуй, да.
Но и нет. Как-то так случается, что почти не пишу про негативные истории, которые с нами бывают. А они очень даже бывают.
Вспомнила старый текст про Габелко из Первомайска.
Текст, котрый вызвал праведный гнев у читателей, и визг его родственников, угрожавших мне в личку.
Тут можно, конечно, сказать "правда глаза режет", но ведь есть и другая сторона. Никто никогда не хочет увидеть себя неправым. Как и я тоже не хочу себя видеть неправой.
Но текст решила оставить. Пусть останется, с обидой.
- Вы к кому?
- Мы гуманитарную помощь привезли. Позовите директора.
- Проезжайте.
Психоневрологический интернат находится прямо на границе с "украми", в Николаевке, что рядом со станицей Луганской.
Пока мы ждем хоть кого-то в машине, нас стали окружать постояльцы - "психи".
Я выскакиваю, и начинаю их фотографировать.
Попутно захватываю двор, улицу и всё, что ее окружает. Выходит полная женщина, то ли завхоз, то ли еще кто, и спрашивает:
- Гуманитарка? Выгружайте здесь.
- Позовите пожалуйста директора, нам надо поговорить.
- Она занята. Выгружайте пока.
- Позовите сначала директора.
Тем временем подопечные интерната начинают кучковаться и позировать в камеру. Это они любят в подобных местах. Словно бы дети, хотят попасть на маленький экран, чтобы потом радостно было себя в нем увидеть.
От некоторых идет резкий запах. Словно бы от бомжей - спёртый и ужасно неприятный.
Женщина, с нами говорившая куда-то исчезла.
Женя тоже ушел с кем-то говорить. Повисла странная пауза.
Я продолжила фотографировать, пока сбоку меня не огорошили:
- Уберите фотоаппарат!
Не сразу поняла, что это ко мне:
- Почему?
- Запрещено.
- Нам везде разрешали фотографировать.
- Не знаю что там везде, по закону фотографировать запрещено.
- Мы пару дней назад были в Славяносербском интернате, так они и сами меня провели через все корпуса, и разрешили сделать большой репортаж. В Лотиково тоже проблем не было.
- Они закона не знают, запрещено. Это их проблемы.
Я набираю воздух в легкие, пытаясь ей что-то доказать, мол, в других местах разрешали. Проблем и сложностей никаких не было. Женщина отвечает очень грубо, как спросит резко:
- А где Евгений?
Дело в том, что по телефону о гуманитарной помощи договоривался с ними Женя наш луганский. Пока мы были в Стаханове, я попросила его созвониться с интернатом. Он же все и выяснял.
- Евгений? А зачем он? Мы привезли помощь. Куда выгружать?
Первая "завхоз", начинает раздавать пояснения, куда и что надо отвезти.
Я ее обрываю:
- Нам надо сделать фотографии помощи, а потом можете отнести на склад. Нам для отчета нужно. И можно все-таки директора?
- Вы сейчас с ней и говорили.
Женщина, запрещающая снимать, уже куда-то испарилась.
- А как ее звали?
- Фрольченко, Ирина Юрьевна.
- Позовите ее, мне надо репортаж и отчет сделать.
- Да меня спрашивайте.
Смотрю на кучкующихся людей, и мне их стало невероятно жалко. Тем временем подходит еще одна женщина.
- На какую организацию делать акт-приемки?
- На мое имя делайте.
- Как на вас?
- Молча. Я и друзья все это собрали, купили и довезли.
Объяснять про сайт, сборы не стала. Женщина сразу удалилась.
Через несколько минут прибегает первая "завхоз". Кажется, ее звали Татьяной Михайловной.
- Пойдемте, я вас провожу по территории, сделайте фотографии и все, что вам нужно.
И улыбается, и голос такой мягкий-мягкий
- Вы не обижайтесь пожалуйста. День такой суетной вышел.
Еслы вы хотите присоединиться к помощи людям Донбасса, пишите мне в личку жж, фб или на почту littlehirosima@gmail.com
Подробности об оказании помощи читать здесь
Journal information