Дачи у нас тогда не было, и мама устроилась работать поварихой а археологическую экспедицию.
Кухня находилась в огромной палатке с котлами. Я же ползала по огромному брезентовому тенту и поедала окурки, раскиданные по траве студентами.
Когда мне было уже полтора года, мама повезла нас на раскоп под Белгород. Еще плохо разговаривая смылась с какой-то старшей девочкой на пруд смотреть гусей.
Помню мы на огромном грузовике завязли в каком-то овраге, и пошли с мамой пешком через огромные поля.
Потом несколько лет копали в Дагестане в степи скифов. Я уже была постарше, и, конечно, шума от меня стало значительно больше. Метала в братьев ножи, кусала, таскала всех за волосы и заставляла носить на плечах.
Когда уходили на раскоп, я хватала лопату и бежала за всеми, волоча ее с собой.
А еще как-то с подружкой, пробравшись на кухню, сожрала спрятанный торт.
Мы спали в палатках на раскладушках, и вокруг висели марли, потому что комары ели так, что выжить было невозможно.
На том самом брезентовом тенте были сделаны первые шаги, и тогда же я съела какую-то реликтовую бусину, которая должна была попасть в музей. Анна Ивановна долго припоминала.
У меня было самое лучшее в мире детство.
Мам, что-то у меня плохо получается поддержать словами.
Я паршивая дочь, и все время треплю тебе нервы борьбой с несправедливостью этого мира и мотанием в зону боевых действий.
Вы с папой самые лучшие в мире люди.
Просто знай
Я на раскопе
Journal information