Евгений Шварц в "Телефонной книге" написал про бабушку:
"Был у нее мальчик лет пяти-шести. Бледный, истощенный и необыкновенно сосредоточенный. Он все молчал. Уложат его спать, и он молчит". Когда бабушка с отцом эвакуировались из Крыма во время войны, папа переболел туберкулезом.
Для меня это фантастика, словно бы речь не об отце, а о ком-то другом. Не помню ни его простуд, ни температур, ни что бы он когда-нибудь испытывал недомогание. Всю жизнь экспедиции, прыжки, поднятие тяжестей, походы. Он всегда был раскаченным красавчиком эталонной красоты, а вовсе не худосочным интеллигентом. Он умело обращался кулаками и вырос на улице, где в пост-военное время, мальчишки ходили драться районами на район, а папа среди них был одним из первых и стал легендой.
Он бегал и прыгал, как никто, и стал чемпионом Москвы в эстафетах по бегу. Ему пророчили звездную карьеру в спорте. И если бы не жуткая травма, неизвестно кем бы он стал. У него были феноменальные физические данные к спорту.
Например, он прыгал через четыре стула с места. Он все время прыгал, прыгал, прыгал, как заведенный. Дома натягивал веревку и без конца доводил свою маму прыжками. Когда он пришел первый раз на стадион, он добежал до планки, остановился, и только после перепрыгнул ее, ведь привык только с места. Тренер был в шоке.
Он грезил спортом всегда, и после пяти переломов таза, единственное спасение от невозможности стать профессиональным спортсменом, стала работа репортером в газете "Советский спорт". Но спорт все равно был с ним всю жизнь - походы, экспедиции, плавание до горизонта.
Мы с ним всегда смотрели Олимпиады, и как черти орали на всю квартиру, если кто-то получал золото. Мы расстраивались и злились, если наши проигрывали. Он смотрел все серьезные боксерские бои. Любил в красках рассказывать истории великих спорсменах, и восхищался ими. Для него они всегда были сверхлюдьми, особыми. Он не ложился спать, и отменял всё на свете, если был важный матч.
Этой увлеченностью заразил нас всех.
Как странно бывает принять немощь таких людей. Их невозможность повернуться, поднести руку ко рту.
Ведь кажется, это сверхчеловек, который всегда самый-самый. И кажется, что с тобой не произойдет подобное никогда.
Мы всегда должны быть красивыми и подтянутыми. Мы никогда не станем обузой.
Так и он говорил, что это ведь ужасно.
Папа принимал свое состояние смиренно, хоть бывало и кричал на всю квартиру. Выматывал нас всех, особенно маму.
Папа удивительно любил жизнь во всех ее проявлениях до последних дней.
Любил дождь, грозу и очень много говорил о море. Его любимый месяц был декабрь. Когда жуткий холод и валит снег.
Год назад, когда папа был жив, напечатала мой любимый его стих:
Мне пудра мороси
Что на щеках слезинка
Так тонко пахнет скорою зимой.
Сквозь студень дней
Неряшливых осинок
Я прохожу колеблющийся строй.
На серых костылях
Парнишкой бултыхаясь
Идет как странность -
Гладкий лилипут.
Рукам досталась жуткая усталость,
Такую остальные не поймут.
Как он идет перебирая лапки,
А скоро станет
Слюдяной мороз.
На лыжной палке - меховая шапка.
Вся мокрая от снега и от слез.
И жизнь не в жизнь -
Кому? Зачем он нужен?
А он сказал, усевшись на пенек:
"Рябины много -
Это ж птичий ужин.
Какой сегодня выдался денек!"
Андрей Борозин, 1960 г.
"Был у нее мальчик лет пяти-шести. Бледный, истощенный и необыкновенно сосредоточенный. Он все молчал. Уложат его спать, и он молчит". Когда бабушка с отцом эвакуировались из Крыма во время войны, папа переболел туберкулезом.
Для меня это фантастика, словно бы речь не об отце, а о ком-то другом. Не помню ни его простуд, ни температур, ни что бы он когда-нибудь испытывал недомогание. Всю жизнь экспедиции, прыжки, поднятие тяжестей, походы. Он всегда был раскаченным красавчиком эталонной красоты, а вовсе не худосочным интеллигентом. Он умело обращался кулаками и вырос на улице, где в пост-военное время, мальчишки ходили драться районами на район, а папа среди них был одним из первых и стал легендой.
Он бегал и прыгал, как никто, и стал чемпионом Москвы в эстафетах по бегу. Ему пророчили звездную карьеру в спорте. И если бы не жуткая травма, неизвестно кем бы он стал. У него были феноменальные физические данные к спорту.
Например, он прыгал через четыре стула с места. Он все время прыгал, прыгал, прыгал, как заведенный. Дома натягивал веревку и без конца доводил свою маму прыжками. Когда он пришел первый раз на стадион, он добежал до планки, остановился, и только после перепрыгнул ее, ведь привык только с места. Тренер был в шоке.
Он грезил спортом всегда, и после пяти переломов таза, единственное спасение от невозможности стать профессиональным спортсменом, стала работа репортером в газете "Советский спорт". Но спорт все равно был с ним всю жизнь - походы, экспедиции, плавание до горизонта.
Мы с ним всегда смотрели Олимпиады, и как черти орали на всю квартиру, если кто-то получал золото. Мы расстраивались и злились, если наши проигрывали. Он смотрел все серьезные боксерские бои. Любил в красках рассказывать истории великих спорсменах, и восхищался ими. Для него они всегда были сверхлюдьми, особыми. Он не ложился спать, и отменял всё на свете, если был важный матч.
Этой увлеченностью заразил нас всех.
Как странно бывает принять немощь таких людей. Их невозможность повернуться, поднести руку ко рту.
Ведь кажется, это сверхчеловек, который всегда самый-самый. И кажется, что с тобой не произойдет подобное никогда.
Мы всегда должны быть красивыми и подтянутыми. Мы никогда не станем обузой.
Так и он говорил, что это ведь ужасно.
Папа принимал свое состояние смиренно, хоть бывало и кричал на всю квартиру. Выматывал нас всех, особенно маму.
Папа удивительно любил жизнь во всех ее проявлениях до последних дней.
Любил дождь, грозу и очень много говорил о море. Его любимый месяц был декабрь. Когда жуткий холод и валит снег.
Год назад, когда папа был жив, напечатала мой любимый его стих:
Мне пудра мороси
Что на щеках слезинка
Так тонко пахнет скорою зимой.
Сквозь студень дней
Неряшливых осинок
Я прохожу колеблющийся строй.
На серых костылях
Парнишкой бултыхаясь
Идет как странность -
Гладкий лилипут.
Рукам досталась жуткая усталость,
Такую остальные не поймут.
Как он идет перебирая лапки,
А скоро станет
Слюдяной мороз.
На лыжной палке - меховая шапка.
Вся мокрая от снега и от слез.
И жизнь не в жизнь -
Кому? Зачем он нужен?
А он сказал, усевшись на пенек:
"Рябины много -
Это ж птичий ужин.
Какой сегодня выдался денек!"
Андрей Борозин, 1960 г.
Posts from This Journal by “папа” Tag
-
"Повелители ос".
Сегодня у папы день рождения - 84 года. Было бы. Маленький рассказ про нас с ним, написанный за полгода до его смерти. _______ Мне было десять, когда…
-
Перед Пасхой
Есть особо тяжелые дни. С этого года таким днем станет для меня суббота перед Пасхой. В пятницу мама месила огромными объемами куличи для всех…
-
Сим Победиши!
Когда похоронила отца в 16ом году, который был несколько лет почти парализован и за ним надо было ухаживать, не могла найти воздуха, чтобы дышать. Я…
-
Портал
Эта арка - портал. Так устроена здесь колодезная система дворов, и игры со светом в этом месте творят мистику. Когда была маленькой, часто сидела в…
-
Кислые щи
Бабушка не любила готовить. Не любила быт, уборку и всю работу по дому. Писала пьесы, играла мастерски в преферанс и была центром компании. Но…
-
Очки
Как известно, у русской интеллигенции три вечных вопроса: "кто виноват?", "что делать?" и главный - "где мои очки?".…
-
Бигус
- Где этот? Чёрт, ну как же он называется... - Кто? - Культ? Ну как его?! Папа вращает рукой в сторону телевизора, пытаясь разъяснить что он имел…
-
Но не исполнилось
Две недели назад моему отцу исполнилось бы 80. Но не исполнилось. Два с половиной года назад он ушел из жизни. Не поздно, если смотреть статистику,…
-
Спорт
Оказывается, когда деду - Льву Книпперу - было три года, он заболел костным туберкулезом и пролежал полгода в гипсовом корсете с гирями на руках и…
Большинство попадает в этот блог случайно и возникают вопросы: На многие из них из раза в раз приходится отвечать одно и тоже. Решила осветить всё в одном посте. Кто мы такие: Мы - это я, Дуня, или Евдокия, мои друзья и волонтеры в Москве, Луганске и других местах, которые помогают мне в…
Profile
littlehirosima- Маленькая Хиросима
Page Summary
- diofant : (no subject) [+13]
- (Anonymous) : (no subject) [+1]
- sheddar : (no subject) [+1]
livejournal : (no subject) [+0]
- (Anonymous) : (no subject) [+2]
zolotayakoshka : (no subject) [+1]
- (Anonymous) : (no subject) [+1]
- g_bukin : (no subject) [+4]
- (Anonymous) : (no subject) [+0]
- (Anonymous) : (no subject) [+0]
Comments
- 23 Sep 2023, 22:34Укросвинья всегда мразь, да
- 23 Sep 2023, 22:32все же кажется важным, что ты оставишь — да ничего не оставишь :) Ну кроме своих созданий, типа детей или творений — домов, картин и пр. А вообще — храни Вас Бог
- 23 Sep 2023, 20:59Не многие в наше время готовы смотреть на уход и присутвоввать при нем, все больше отворачиваются. Мементо мори, но помнить о ней когда ты ее не видел не получится.
Для тех кто ее не видел… - 23 Sep 2023, 20:03Все проблемы оттого что смерть считают чем-то плохим..И что якобы существует время.На самом деле мы чувствуем время лишь потому что мы сложно устроены-времени просто нет-есть лишь изменение…
- 23 Sep 2023, 19:32Побольше рашистских похорон и почаще.
Comments
Да начну кацапов руцкик вычислять
Я вообще свидомый а в руке волына
Хде то тут запряталась из Масквы скотина
Может из Донбасса может быть из Пскова
Шлёт их срать в подъезде червь вонючий Вова
Стропы парашютные да кусочек мыла
И конечно вилы в жопу - что есть силы
А перед осиной угощу я водкой
Перед тем как вздёрнуть - дам зажрать селёдкой
Хоть кричит ублюдок типа мы мол братья
Да отец их кОзел - а свинья - зачатье
Спасибо. Улыбаюсь
І хитрістю не зможеш довго ти її тримати!
Свободу не дають «привладники хороші»!
Свободу треба тільки з кров’ю здобувати!
Свободу не отримаєш за «гарні очі»,
Її не вимолиш, як прощення, у Бога,
Бо коли дійсно ти Свободи прагнеш, хочеш,
То маєш знать - у тебе є лише одна дорога!
Дорога ця крізь терен пролягає,
Вона у муки вкопана, усіяна сльозами…
Над нею чорний ворон завше пролітає,
І забирає тих, кого захоче та дістане!
Але повірте, так повинно й має бути!
І хай комусь слова оці жорстокі,
Свободу ти не зможеш без смертей здобути!
Свобода цінна лиш тоді, коли ціна її висока!
Ми платимо рахунок за безпечність,
За наше «хата з краю» і мовчання!
І, може, так казать не гоже й не доречно,
Але для хворого рятунком є кровопускання!
Щоб оновитись й знову встати,
І зрозуміть ціну й вагу Свободи,
Повинні були кров пустить - життя віддати,
Колись усі, без винятку, народи!
Не оминула й нас страшна, кривава участь -
Ми за безпечність платимо життями!
В боях здобудемо ми волю й мудрість,
Яку, дай Боже, нам не втратити з роками!