Колбасень бросается через всю улицу, выхватывает копейку, застрявшую между плитками и победно протягивает мне. Прохожие оборачивается, и с недоумением смотрят на нас. Прячу глаза, и делаю вид, что никакой монетки не было.
А во всем виноват Сергеич, который в Кейптауне решил собирать найденную мелочь, и потом на нее купить сувенир. Они вдвоем, как сканеры, способны различить деньги везде. Особенно там, где я не замечу даже огромного кошелька, набухшего от банкнот, карточек и фотографий.
У них было заведенно особое место в шкафу, где со временем обосновалась огромная куча звенящих пиастр.
Я регулярно зарилась на эту кучу, в поисках мелочи для покупки билетов на метро или мороженого на пляже. Застукав меня на преступлении мне так же регулярно выгрызался мозг, после чего требовалось вернуть все ровно в том же количестве, сколько было изъято. Причем желательно было возвращать монеты тех же достоинств. Проступок никогда не забывался. Куча была святая, неприкосновенная и запретная для моей персоны.
Они вошли в такой раж, что могли специально перейти дорогу, если там могло оказаться что-то ценное. Со временем куча стала большой и представительной, в ней были не просто все номиналы, туда даже попадались редкие экземпляры, ходившие еще при апартеиде.
Колбасе эта идея так понравилась, что она теперь ищет их, т.е. монеты, везде.
И вот, стоим мы вчера на переходе у светофора на Красных воротах. Там обычно лежит бомж, кстати, очень интеллигентный - в очках и всегда читает книжки, хотя его внешний вид, впрочем, классический - дранная, вонючая одежда, спившиеся лицо, борода, покрытая засохшей едой. И всегда с собакой, у которой обученная жалостливая морда, которой ну невозможно отказать. Так вот, стоим мы у этого светофора, а на месте обычной дислокации бомжа, лишь его лежбище из картонок. Светофор в том месте работает очень плохо, поэтому там почти все время скапливается огромная толпа. И вдруг, я переживаю сильнейших позор.
- Мама, монетки!
Колбаса метнулась к вороху картонок, среди которых таился целый клад - огромная россыпь мелочи. Она начинает ее собирать, и мне становится дурно. Вся толпа, томящаяся в ожидании зеленого цвета, поворачивается в нашу сторону, и в ужасе смотрят на ребенка собирающего чужие подаяния. Я подскакиваю к Колбаске, и начинаю ей шептать, пряча глаза от окружающих, что, мол, не надо, чужие, да и вообще, не надо каждый раз, когда видишь монетку кричать и подбирать ее. Колбаса явно не понимает, почему не надо.
А когда мы прошли чуть дальше, она посмотрела на меня с нежностью:
- Мам, у тебя же куртка порвалась, ты мерзнешь, теперь зато купить можно! Я много монеток собрала!
Journal information