Сегодня полчаса рассматривала себя в зеркале. С правой стороны несколько огромных клоков седых волос, словно бы на них вылили замазку. Много, даже слишком. Но не видно - волосы светлые, да и выгорают. Седина зарыта в гуще других волос.
Два года назад, пошла в Луганске стричь кончики в парикмахерскую.
Стриг меня молодой парень. Проводит руками по волосам:
- Какая молодая и сколько седины. Все такие - наше лето 14ого.
Я молчала. Не была летом 14 в Луганске. Не сидела в подвалах. Не пряталась от перестрелок, не писала записки родителям, когда не работала сотовая связь, что жива.
Парикмахер склонился к уху и шепотом:
- Давай покрашу? Красиво сделаю.
Улыбаюсь. Ему улыбаюсь.
- Не хочу. Красиво. Пока.
Смотрю в зеркало - морщины стрелами пронизывают лоб.
Много мне лет? Нет?
Женьке, нашему луганскому, уже 55 лет.
Мне 32, через несколько недель 33. Всего.
На днях прыгала сальто и простояла в стойке на руках 10 секунд. Я не умела этого в 20. Жизнь впереди.
Сидим с подругой на балконе.
- Дунь, неприятно стареть.
- Да...
- Это пугает. Ведь ощущаю себя на 18, а меня называют "женщина"... Что будет потом?
Смотрю в зеркало, в котором видела лицо - всегда такое свежее, отточенное, красивое. А теперь оно другое. Какие-то пятна, неровности, усталость, непроходящие синяки под глазами. Глаза стали другими. Смотрят иначе.
Обидно же...
Многие ровесницы колят ботокс. Вставляют филлеры, делают легкие подтяжки и много чего другого.
Правильно ли это?
Мне пора?
Нравится мне мое лицо?
Конечно.
Было ли оно лучше?
Конечно.
Смотрю на тело - грудь, ноги.
Бесконечный ворох белых стрий. Растяжек.
Много шрамов от ссадин, которые так и не прошли. Это я разбила стекло, это я с дерева свалилась. Это мы на скалах были. Я их все помню.
Рука. В правом локте не разгибается, как левая. Сторонний человек не заметит, но я знаю и вижу. Вывих во время борьбы - рука хрустнула и как у кузнечика коленки назад, прогнулась в другую сторону. Нижняя часть болталась. Помню врача, вправлявшего руку.
- Такой же не будет.
- И как буду бороться?
- Будешь ли?
- Значит будет такой же.
И рука стала. Стала почти такой же. Каждый день гантели. Каждое утро физиотерапия - токи, лазеры, ультразвук. Каждое утро перед универом ехала на другой конец Москвы. Ходила в зал и боялась страховаться. Боялась бороться. Боялась партера (борьбы на полу) - от страха отдавала руку, боясь болевого. Стала избегать партера. Зато стала не давать себя уводить на пол, и отточила до совершенства свои зацепы и броски.
И вот у меня третье место на Москве по самбо.
Но рука. Такая же, но не такая.
Живот. Он... Он не такой, как тогда, когда еще на свете не было Фео. Я делаю стойку, но живот другой. И он никогда не станет таким же. Как и грудь...
Помню, на 9 месяце пупок вылез так сильно, что все мои называли его хоботом.
Зажмуриваю глаза, и пытаюсь увидеть то лицо. То самое - молодое, свежее. Смотрю и не вижу изменений. Они уже случились. Незаметно. Я пытаюсь себя узнать. Скорее даже вспомнить.
Без седин, неровностей и стрел на лбу. Пытаюсь увидеть без болячек, шрамов и бесконечных травм тело. Без тысячей родинок и пятен кожу.
На балконе подруга спрашивает:
- Хочешь ли ты обратно то тело и лицо? Но при этом сама останешься такой же, как сейчас?
Я всегда боялась старения. Боялась перестать быть красивой, молодой. Это казалось таким несправедливым, нечестным и жестоким со стороны природы.
Открываю глаза.
Мне нравятся белые россыпи на голове. Мне нравится, что локти по-разному разгибаются.
В сединах помню первый раз, как попала в Первомайск. В эти морщинах помню ту самую аварию на трассе. Помню, как первый раз увидела залпы "Градов" в ночи. Как бегала по морозу нараспашку и задыхалась от страха. В этом локте помню свою победу.
И я не хочу отказываться от этой себя.
Потому что та, вот та - красивая, свежая и молодая - она другая.
Улыбаюсь. Себе улыбаюсь.
- Не хочу. Красиво. Уже.
Journal information