Чуда не случилось.
Всегда с сияющей улыбкой, поднятой головой и гитарой в руках - Ира была настоящим борцом.
Несколько лет она боролась с раком. Обнаружили болезнь во время беременности - она родила дочку в 15 году, и ее сразу перевели в онкологическое отделение. Беременность протекала в 14 году. Вы знаете что такое 14 год для Луганска - война в самом страшном ее проявлении
Потом была бесконечная борьба - химии, лекарства, метастазы, хоспис. И так по кругу много раз.
То, что она жила последние полтора года - чудо.
Мы показывали выписки московским врачам в надежде, что ей в России могут помочь, но все сказали шансов нет, и счет на недели. Но Ира жила, причем полноценно участвуя в жизни семьи.
Всегда с сияющей улыбкой, поднятой головой и гитарой в руках - Ира была настоящим борцом.
Несколько лет она боролась с раком. Обнаружили болезнь во время беременности - она родила дочку в 15 году, и ее сразу перевели в онкологическое отделение. Беременность протекала в 14 году. Вы знаете что такое 14 год для Луганска - война в самом страшном ее проявлении
Потом была бесконечная борьба - химии, лекарства, метастазы, хоспис. И так по кругу много раз.
То, что она жила последние полтора года - чудо.
Мы показывали выписки московским врачам в надежде, что ей в России могут помочь, но все сказали шансов нет, и счет на недели. Но Ира жила, причем полноценно участвуя в жизни семьи.
Еще полтора года назад она лежала и говорили, что больше не сможет ходить. Она с рассыпающимся позвоночником (метастазы), встала. Не просто встала, но начала ходить и себя полностью обслуживать. Сначала она жила у мамы, но после того, как начала ходить - вернулась домой и все время, за исключением когда ей делали химию, жила с дочками. Она проверяла домашнюю работу старшей, причесывала младшую и целовала обеих перед сном. Как же это было важно для всех!
Каждую нашу поездку, уезжая от нее, я боялась, что это в последний раз.
Каждый раз мы приходили к ней, и она светилась. Светилась добротой и любовью.
У нее была страшная болезнь, но она всегда улыбалась. Она плела коврики, пела красивым и сильным голосом и сама пекла для нас блины. Она любила жизнь и обожала своих девочек. Мы уходили со скомканным чувством обиды, досады и переполненности ее светом. К этим чувствам примешивалось ощущение надежды на чудо. Не верилось, что молодая красавица умирает. И что шансов нет.
И она боролась. Не ради себя. Ради детей.
Ира умерла вчера.
Не знаю, может быть неправильно винить в этом события на Украине - ведь она умерла от рака. От болезни. Никто не знает как оно бы сложилось.
Но мне кажется, что жизнь этой девушки сложилась бы иначе, если бы не война.
А мне до сих пор не верится.
Не могу поверить, что мы не заглянем к ней в гости, не услышим ее игру на гитаре и не выпьем с ней чай.
Ира, спасибо тебе за твое жизнелюбие.
RIP
Каждую нашу поездку, уезжая от нее, я боялась, что это в последний раз.
Каждый раз мы приходили к ней, и она светилась. Светилась добротой и любовью.
У нее была страшная болезнь, но она всегда улыбалась. Она плела коврики, пела красивым и сильным голосом и сама пекла для нас блины. Она любила жизнь и обожала своих девочек. Мы уходили со скомканным чувством обиды, досады и переполненности ее светом. К этим чувствам примешивалось ощущение надежды на чудо. Не верилось, что молодая красавица умирает. И что шансов нет.
И она боролась. Не ради себя. Ради детей.
Ира умерла вчера.
Не знаю, может быть неправильно винить в этом события на Украине - ведь она умерла от рака. От болезни. Никто не знает как оно бы сложилось.
Но мне кажется, что жизнь этой девушки сложилась бы иначе, если бы не война.
А мне до сих пор не верится.
Не могу поверить, что мы не заглянем к ней в гости, не услышим ее игру на гитаре и не выпьем с ней чай.
Ира, спасибо тебе за твое жизнелюбие.
RIP
Journal information