Поздним вечером, когда ничего не предвещало беды, Зинка возвращалась домой с прогулки.
Игорь, этажом ниже, как всегда сидел на лестнице и курил. В воздухе отчетливо ловились оттенки не табака.
Мимо пробежал негр Иннокентий в вязанной шапочке, которую не снимал даже летом, казавшимся ему вечной зимой.
Зинка влетела в коммуналку, в которой проживала уже третий год. Игорь не успел сказать "привет" - девушка торопилась.
Длинный коридор встретил ее неприветливо. Зина прицельно закинула сапоги в левый угол - ее вещи обитали именно там. Ошибка подобна смерти. Правый угол охранялся строго.
Почти вслепую пролетела по тусклому ходу. Пробежав в полумраке пять шагов, вернулась к выключателю.
Рычаг вниз, включенный фонарик на смартфоне, и она снова в мавзолее древних.
Хорошо в этот раз вовремя вспомнила.
Вчера Камилла - тучная молодящаяся соседка прямо в замочную скважину Зинки громко рассказала своей матери о "наглости некоторых, которые постоянно жгут свет, значит пусть за все сами и плОтят".
Пройдя кухню, где расставлены столы, Зина опять увидела крошки и грязную тарелку Васи. Поежившись уже знала, что через 10 минут услышит вопль либо Зульфии, либо той же Камиллы - ее дочки. Вася выйдет из комнаты в махровом халате и с поникшей головой пойдет заметать следы. В такие моменты Вася кажется родным.
Уже третий день он топит счастье в дешевой водке - от него ушла жена. То ли бесконечно играя в танки, то ли в Лорд оф Варкрафт - Зинка так и не поняла.
Может смахнуть их? Крошки?
Васю жалко...
Минуя бесконечные шкафы, с полированной поверхностью, тазы и вереницы стеклянных банок на полках, прямо на лицо упал чей-то треник с вытянувшейся коленкой.
Веревки с бельем - это нервная система коммуналки, скрепляющая ее всю и держащая мощную оборону.
По коридору натыканы холодильники - локальные центры вселенной. Чакры.
Мириады курток, вещей. А еще вынесенные из комнат чьи-то внутренности - ненужные матрацы, чемоданы и мячи.
Зинкина цель одна - главное место в доме.
Некоторые вот ошибочно думают, что это какой-то там очаг, гостиная. Нет.
Главное место - туалет.
Каждый туалет уникален. По нему можно понять характер людей, место жизни и быта их.
У кого-то обои с цветочками, у кого-то с рыбками или в монохроме. Где-то стоят книжные полки. Где-то висят карты мира и благоухает всеми цветами мира. Где-то сломаны ручки, где-то их просто нет. А где-то, в общем, не очень, сами понимаете как бывает.
Так вот Зинка, наконец, в тронном зале.
Вокруг выстроены батареи сидушек, которые во всех квартирах не являются ничем особенным. Но они у всех разные. У кого-то мягкие, у кого-то сломанные. Все разного цвета, фактуры и удобства. Все носят отпечаток своих хозяев. Где-то крышка падает на тебя все время, а где-то она просто отсутствует.
Здесь же они словно маски шаманов первобытных племен смотрят на тебя со стен в полумраке - лампочка еле тянет. Как и в коридоре.
Зинкина сидушка лежит на полу в конце - светло-зеленая, прозрачная.
Но...
Она...
Сдвинута. А точнее, стоит совершенно иначе.
Все ясно. В голове уже роятся подозрения. Вася не мог - его бежевое мягкое висит с другой стороны.
Иван Маркович вообще свое прячет в комнате. Каждое утро он семенит в один и тот же час, с точностью до минуты, со своей крышкой подмышкой. И также быстро уносит его в свои покои обратно.
Стоп. Зульфия и Камилла - не имеют сидение.
Зинка задумалась, вглядываясь в вереницу огромных подков на стене.
Но в коммунальной квартире никогда нельзя расслабляться, то есть задумываться. Это ты у себя в комнате думай о смысле жизни и спасай вселенную от гибели, сидя в фейсбуке. В тронном зале не пройдет - но пасаран, как говорится.
Молниеносно рядом, начинают раздаваться чьи-то ненавязчивые шаги. Через несколько секунд они уже не незаметные, а как бы кричащие - "давай, шевелись, нечего расслабляться".
Точно - Камилла.
"Она меня ненавидит" подумала Зинка.
Все три года она подкарауливала ее везде в квартире. Возле раковины на кухне, отыскивая макаронины, после слива воды. Возле плиты, негодующе осматривая кажду крошку, слетевшую с мешалки. У душа проверяя лишние капли на полу. Она была Зинкиной тенью и смертью. Казалось, что у этой тетки смысл жизни подловить несчастную девушку, и без того тихую.
Почти сразу же Зинка примотала к сиденью длинную нить. Чтобы точно увериться в своих подозрениях.
И начала ждать.
На утро нить была порвана. Опасения подтвердились.
Кто-то воровал сидение.
Так продолжалось каждое утро в течении недели.
Днем почему-то нить была нетронута.
Что-то здесь неладное.
Мистика.
Вечерами Зинке казалось, что в доме завелся еще один сосед. Невидимый. Он ходил по коридорам, но его никто не видел. Черный сантехник, не меньше. Нет.
Это точно был кот Бегемот, который проник в оставшиеся коммуналки Москвы. Она знала, она знала что он есть!
Меж тем шел вовсю 2015 год, и большинство жителей столицы не знали, что есть сидения на гвоздиках стен, выключенный свет и разные ведра с пакетами мусора. А еще разные мыльницы и станканчики из-под бритв, которые ни в коем случае нельзя брать соседу. Под пыткой, но нельзя. А еще при мытье плиты, каждый моет свою часть, отчего плита частями чиста, а частями полита засохшей едой. Разные столики для пакетов, свои стулья, свои вешалки. Все сортируется и раскладывается.
А Бегемот с Иннокентием, как оказалось, за всем приглядывают.
И вот как-то вечером в коридоре раздался вопль:
- Зииииинаааааа, зачем ты сломала мою грушу!
- Это которая висит что ли, и ее нельзя скушать?
Зинка выползла полусонная из комнаты, и там ее ожидала - грозная матрона Зульфия - огромная тетка лет 60, с короткой стрижкой в обтягивающих лосинах. Она явно не оценила филологический пассаж. Сложив руки в бок, она прямо у входа в ванну хищно ожидала жертву. Все ее нутро было готово удавить виновника поломки.
Зинка вжалась в пол, пыталаясь как-то защититься.
Даже Игорь, который как всегда шмалил как черт в подъезде, как потом рассказывали очевидцы, чуть не упал с привычного насиженного места - как испугал его вопль Зульфии.
Грушей оказался вантуз, который кто-то сломал. Твою мать - почему груша?
Привлекся Василий.
- Я не брал!
Икнув, Василий с недельной щетиной исчез в своей норе, продолжая и дальше погружаться в бездны человеческого подсознательного совместно с Иван Марковичем. Про Марковича никто не вспомнил, и весь удар кувалдой пришелся на Зинку. Она попыталась высказать предположение:
- Зульфия, а может это мужчина, который у вас был вчера, который ваш родственник?
- Какой родственник?
На заднем фоне, где-то во тьме стояла Камилла. По лицу ее пробежала тень.
Кажется юркнул куда-то Бегемот на задних лапах от ужаса и страха.
В этот момент, Зинка вдруг полюбила ее. Как будто и не было этих трех лет угнетения и рабства. Камилла жутко испугалась, и словно затравленный зверек исчезла в комнату. На ее лице, казавшимся всегда безобразным, вдруг показался человек.
Зульфия, словно гепард за антилопой, нырнула следом.
Зинка ничего не поняла.
С этого вечера сидение стояло всегда на своем месте. Камиллу перестало быть слышно.
Сердце квартиры застучало мощнее и полнее.
Бегемот медленно расправил спину, и ходил на своих шершавых лапах по темному коридору, освещаемому тусклыми андроидами и айфонами 21 века.
Journal information